Навечерие Богоявления
Лк, 9 зач., 3, 1-18
В пятнадцатый же год правления Тиверия кесаря, когда Понтий Пилат начальствовал в Иудее, Ирод был четвертовластником в Галилее, Филипп, брат его, четвертовластником в Итурее и Трахонитской области, а Лисаний четвертовластником в Авилинее, при первосвященниках Анне и Каиафе, был глагол Божий к Иоанну, сыну Захарии, в пустыне. И он проходил по всей окрестной стране Иорданской, проповедуя крещение покаяния для прощения грехов, как написано в книге слов пророка Исаии, который говорит: глас вопиющего в пустыне: приготовьте путь Господу, прямыми сделайте стези Ему; всякий дол да наполнится, и всякая гора и холм да понизятся, кривизны выпрямятся и неровные пути сделаются гладкими; и узрит всякая плоть спасение Божие. Иоанн приходившему креститься от него народу говорил: порождения ехиднины! кто внушил вам бежать от будущего гнева? Сотворите же достойные плоды покаяния и не думайте говорить в себе: отец у нас Авраам, ибо говорю вам, что Бог может из камней сих воздвигнуть детей Аврааму. Уже и секира при корне дерев лежит: всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь. И спрашивал его народ: что же нам делать? Он сказал им в ответ: у кого две одежды, тот дай неимущему, и у кого есть пища, делай то же. Пришли и мытари креститься, и сказали ему: учитель! что нам делать? Он отвечал им: ничего не требуйте более определенного вам. Спрашивали его также и воины: а нам что делать? И сказал им: никого не обижайте, не клевещите, и довольствуйтесь своим жалованьем. Когда же народ был в ожидании, и все помышляли в сердцах своих об Иоанне, не Христос ли он, — Иоанн всем отвечал: я крещу вас водою, но идет Сильнейший меня, у Которого я недостоин развязать ремень обуви; Он будет крестить вас Духом Святым и огнем. Лопата Его в руке Его, и Он очистит гумно Свое и соберет пшеницу в житницу Свою, а солому сожжет огнем неугасимым. Многое и другое благовествовал он народу, поучая его.
Рождение Иоанна Крестителя отмечено Божией славой, но его жизнь сокрыта от нас в пустыне до дня явления его Израилю. Проповедь Предтечи была одним из решающих событий человеческой истории. Потому и датируется она с такой точностью и торжественностью в Евангелии от Луки. Перед нами — панорама правителей той эпохи, начиная от Тиверия, второго после Августа римского императора, включая политическую организацию Палестины с ее тетрархами и кончая первосвященниками Анной и Каиафой. Служение Предтечи происходит на фоне всемирной истории, определяемой Римской империей, — в пятнадцатый год правления Тиверия, которое началось осенью 28 года по Рождестве Христовом. Истинность Евангелия может быть подтверждена даже этим конкретным указанием времени.
Проповедь Иоанна сосредоточена на самой сути веры, ибо покаяться — значит отвергнуться греха и обратиться к Богу. Он говорит о перемене сердца, но знает, что грех проникает во все сферы жизни: религиозную, нравственную, общественную, политическую. Он твердый реалист, всегда видящий правду и ложь, зовущий к всенародному покаянию, к тому, чтобы наша молитва была связана с каждодневной нашей обыденной жизнью. Что делать сборщикам налогов, как вести себя воинам, каждому человеку? У кого две одежды, тот дай неимущему, и у кого есть пища, делай то же. Как это предельно просто, и как понятны должны быть эти слова в сегодняшней России! Не говоря уже о том, что Предтеча был предан смерти за обличение разврата.
Как написано у пророка Исаии: «Приготовьте путь Господу, прямыми сделайте стези Богу нашему» (Ис. 40, 3), — это о сердце сокрушенном и смиренном. Но и всякий дол нищеты и горя да наполнится, и всякая гора и холм гордости и богатства да понизятся, кривизна всей жизни да выпрямится, и «неровные пути сделаются гладкими, и явится слава Господня, и узрит всякая плоть спасение Божие» (Ис. 40, 4—5).
Святой Иоанн Предтеча — бесстрашный проповедник и обличитель нечестия, какое бы место оно ни занимало в обществе, в государстве и в Церкви. Смелое слово его обращено к вождям народным, к первосвященникам, к ученым богословам, которых он называет «порождениями ехидны». В его изображении они бегут от гнева Божия, как змеи с загоревшегося поля. Весть о спасении обращена не только к Израилю, не только к тем, кто называет себя чадами Авраама. Бог силен и «из камней сих» — из омертвевших в язычестве людей — воздвигнуть детей веры.
В эти дни мы слышим слово суда над нашей Россией, над нашей Церковью, над нами: «Уже и секира при корне дерев лежит: всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь» (Мф. 3, 10). Святой Предтеча говорит, что Бог отсечет от Себя избранный Им народ за его неверие, и призовет других, чтобы обратить их к жизни веры. Мы видим, как подобное совершилось с русским православным народом, когда большинство его оказалось вне Церкви.
Бог приходит на землю, чтобы отделить добро от зла: «Лопата Его в руке Его, и Он очистит гумно Свое и соберет пшеницу Свою в житницу, а солому сожжет огнем неугасимым» (Мф. 3, 12). Обличение Предтечи относится ко всем, приходящим на Иордан, и ко всем нам сказано каждое слово его. «Ибо открывается гнев Божий с неба, — говорит апостол Павел, — на всякое нечестие и неправду человеков, подавляющих истину неправдою» (Рим. 1, 18). Не о явном только нечестии идет речь, но о всяком без исключения грехе. Бог посылает нам скорби земные, чтобы пробудить нас от сна и беспечности. Но пока мы не осознаем, что из каждого греха вырывается пламя вечного огня, мы не поймем, что нуждаемся в спасении. Однако мы погибаем, и эта гибель более страшная, чем все, что может быть на земле. Над всеми нами тяготеет иная, ничем вовеки неустранимая угроза, более страшная, чем самые страшные беды, грядущие на землю.
И сегодня Церковь говорит, что преждевременно слово о Божией любви, если вначале не развенчана ложь, будто совсем неплохо можно устроиться, и не расставаясь с грехом. Благодушие проповеди о любви не избавит людей от безразличия к истине, от холодности сердца и мечтательности.
Пламя гнева Божия пылает вокруг нас, и гневом исполнено слово Предтечи. Как нам, грешным людям, понять этот гнев? Гнев человека не творит правды Божией, потому что к нему всегда почти примешивается наша плотская эгоистическая ревность. Однако Предтеча, оттого что он прошел через огонь покаяния, стал гласом Божиим.
Но и у всякого, даже самого грешного человека подлинное отношение к жизни начинается с возмущения злом как таковым. Мы не можем объективно и равнодушно рассматривать зло просто как факт. Необходимо отвержение этого зла, которое, сколько есть у него сил, до последнего будет отстаивать свое право на существование. Примириться со злом — значит быть побежденным злом. Во святом и живом Боге это отвержение зла — не только открытой и наглой агрессии его в сегодняшнем мире, но и в самых малейших его проявлениях — неумолимо. Бог есть свет, и в Нем нет никакой тьмы. Невозможно, чтобы это отвержение оказалось хоть сколько-нибудь ослабленным ради ложно понятой любви к Богу и человеку. Всякий компромисс со злом есть посягательство на святое величие Божие и на достоинство человека.
Мы просто не сознаем смертельной опасности, в которой мы находимся. Дом, где мы живем, зажжен с четырех углов. Наша жизнь охвачена пламенем вечной смерти. Что нам делать? Куда бежать от огня, от всепожигающего праведного гнева Божия? Нас может спасти только правда — вся правда, вся праведность, а не часть ее. Достаточно одной искры неправды, чтобы все загорелось с новой силой. И потому Христос говорит: «Так надлежит нам исполнить всякую правду».
Святой Иоанн Предтеча возвещает крещение Духом, бесконечно превосходящее его крещение водой. То, чем крестит Иоанн, — вода. То, чем будет крестить Христос, — Дух Святой. То, что мы принимаем в крещении, в Богоявленской воде — Сам Дух Святой, Божественная любовь. Но в праздник Богоявления, всякий раз, когда мы устремляемся к Христовой любви, перед каждым из нас, перед всею Церковью стоит Предтеча. Прежде — покаяние, потом — любовь. Прежде — страх Божий, очистительное огненное страдание, суд очищающий, потом — утешение Христовой любовью.
Как принять утешение от Утешителя тому, кто оскорбляет Его? Невозможно покаяться перед Богом, отвергая требования совести и правды, понятные и некрещеному человеку. Только творящему дела покаяния открывается, что вода эта — дар, который нельзя ничем заслужить, который стоит Крови Христовой. Это новый наш с Богом завет. Покаяться — значит жить жизнью, которую Бог предназначил для нас. Глас вопиющего в пустыне — для того, чтобы не было пустыни, а был Божественный сад — «от негоже ядше живи будем, не якоже Адам умрем», как недавно исповедовали мы.
Крещение Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа
Утреня
Мк, 2 зач., 1, 9-11
И было в те дни, пришел Иисус из Назарета Галилейского и крестился от Иоанна в Иордане. И когда выходил из воды, тотчас увидел Иоанн разверзающиеся небеса и Духа, как голубя, сходящего на Него. И глас был с небес: Ты Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение.
Евангелие от Марка начинается сразу с Крещения Господня. Ничего не говорится о рождении и детстве Христа. Никакой родословной. Впечатление, будто Христос сразу сошел с небес. Здесь, вне сомнения, — начало жизни Христа, как начало жизни каждого из нас, когда мы стали сынами Божиими — в крещении. Потому и сказано: начало Евангелия. Но первые стихи подчеркивают, что крещение Иоанново было «во оставление грехов». Выход крещаемого из воды — воссоздание творения мира: вот, наше человеческое естество, обновленное, омытое от грехов, в невинности первого дня творения. Принимая крещение от Иоанна, Христос показывает, что Он пришел приобщиться судьбе всех людей. Это Крещение — пророческое прообразование Его Крестных Страданий. «Крещением должен Я креститься», — говорит Он о них (Лк. 12, 50). На Кресте Господь узнaет не символически, а на деле судьбу человека-грешника, когда Он «со беззаконными вменится».
Но мы слышим Отчий глас: «Ты Сын Мой возлюбленный», и все становится совершенно иным. Это уже не просто крещение во оставление грехов. Здесь — Сын Божий, а апостол Павел говорит в Послании к Римлянам, что Он «открылся Сыном Божиим в силе, через воскресение из мертвых» (Рим. 1, 4). Христос, «выходящий из воды», — это Христос, восстающий из мертвых. Вся Пасхальная тайна обозначена в этих словах. Однако Он не был бы Сыном возлюбленным, Тем, на Ком пребывает вся любовь Божия, если бы вольно не присоединился к грешникам в водах смерти. Он не был бы «образом Бога невидимого», Который есть любовь, взыскующая нас в нашей беде даже до смерти. Вся любовь, которая есть у Бога, обнимает нас, когда Он простирает руки на Кресте. Только здесь место нашей встречи с Богом, наш Новый Завет с Ним.
При творении мира Дух Божий как птица носился над безжизненными водами. Теперь Дух Святой сходит и почивает на Христе, Который принадлежит нашему человеческому роду. Явление Сына Божия в человечестве, начало Его спасительного служения означает, что творение мира подходит к завершению. Дело Божие запечатлевается в человеческой истории. Это роды — рождение человечества: «Ты Сын, ныне родих Тя». Мы становимся сынами Божиими во Христе Иисусе, и Сам Он является «Перворожденным», когда мы приобщаемся Ему. Дух Божий, почивающий на Христе и оживотворяющий Его, ведет Его в пустыню мира, где Он вступит в сражение, которое одновременно является пасхальным переходом и новым творением мира. Вся человеческая история здесь. Придите, все народы земли, к бессмертию крещения. Эта вода напоена Духом Святым, она орошает рай, от нее течет река, веселящая град Божий, от этой воды и Духа подается рождение свыше, которое открывает вход в Царство Небесное.
Господь зовет все человечество — каждого человека без исключения — вступить в вечное родство с Богом, раскрывая поистине бесконечное богатство Своих даров. В течение всей нашей жизни Христос зовет нас. Он зовет нас вначале в крещении, но и после — продолжает звать. Если мы неверны нашим крещенским обетам, Он зовет нас к покаянию. Если мы стараемся следовать своему призванию, Он зовет нас идти дальше, от благодати к благодати, от святости к святости — до последних наших дней. Он зовет нас без конца, от одной высоты к другой, всегда дальше, не давая место покоя, но возводя к вечному покою. Он зовет нас без конца, чтобы без конца являть нам Свое оправдание, чтобы освящать и прославлять нас без конца, все больше и больше. Христос идет посреди нас и зовет нас следовать за Собою. Но мы (сколь многие из нас!) не имеем глаз, чтобы видеть Господа, мы сильно отличаемся от возлюбленного ученика, который узнал воскресшего Христа, в то время как другие не узнавали Его.
Явился Спас, благодать и истина. Никто не знает истины, кроме тех, кто обладает ею. Но Бог влечет всех к этой единой и единственной истине. Он ведет Своих искупленных, Своих избранных, каждого и всех, к единственному совершенному познанию и к послушанию Христу. Не без их участия, но зовом крещенской благодати, которой они должны повиноваться. Если они не повинуются, они теряют свое достоинство и остаются позади восходящих на небо. Пусть не скажет никто: «Я не чувствую себя призванным к великим делам и свершениям, к которым были призваны святые». Мы должны задуматься о причине этого. Может быть, оттого ты не призван, что с самого начала предал свое призвание или не выдержал последовавших за ним испытаний. Тебе дана была в полноте крещенская благодать, и ты не послушался ее. Не потому ли Бог, дающий ее всем независтно, зовет некоторых к большим высотам, чем других? Не потому ли один видит так, как другие не видят, и у него глубже вера, горячее любовь, большее духовное разумение? Но все это означает только, что этих других Бог зовет к большему покаянию, которое есть второе крещение. Ибо никто не имеет права ставить свой идеал святости ниже, чем то, что он принял в духовном рождении. И, спасая нас от отчаяния, Господь говорит нам, что многие последние могут стать первыми.
У каждого из нас свой путь к Богу. И в этом смысле то, что происходит с другими, к нам не относится. Не надо сравнивать себя с кем бы то ни было, потому что каждый крещеный человек безмерно велик перед вечностью. Если Бог зовет нас к более совершенному отвержению мира и того, что в нем, если Он требует от нас пожертвовать нашими надеждами и страхами, в этом — наше приобретение, здесь знамение Его любви к нам и наша вечная радость. Пусть кто-то, видя нашу решимость следовать зову Христову, назовет это духовной гордостью. У истинной ревности по Богу нет времени сравнивать себя с другими, она слишком глубоко сознает свою немощь, чтобы возгордиться собой. Она ищет только одного — как исполнить волю Божию. Она смиренно склоняет свою голову: «Господи, говори, раб Твой слушает Тебя», «Господи, что повелишь мне делать?» Все мы, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись.
Литургия
Мф, 6 зач., 3, 13-17
Тогда приходит Иисус из Галилеи на Иордан к Иоанну креститься от него. Иоанн же удерживал Его и говорил: мне надобно креститься от Тебя, и Ты ли приходишь ко мне? Но Иисус сказал ему в ответ: оставь теперь, ибо так надлежит нам исполнить всякую правду. Тогда Иоанн допускает Его. И, крестившись, Иисус тотчас вышел из воды, — и се, отверзлись Ему небеса, и увидел Иоанн Духа Божия, Который сходил, как голубь, и ниспускался на Него. И се, глас с небес глаголющий: Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение.
«Три свидетельствуют на небе», и это наш сегодняшний праздник. «И три свидетельствуют на земле, — говорит апостол Иоанн Богослов, — дух, кровь и вода» (1 Ин. 5, 7—8). Кровь — это причастие Святых Христовых Таин, а вода — это то, что совершается сегодня. «Днесь вод освящается естество», «днесь Владыка на Иордан приходит».
Прежде чем выйти сразиться со смертью, Христос приходит креститься, то есть погрузиться в воду, омыться от нечистоты у Иоанна. От какой нечистоты? От той, за которую Он висит среди разбойников, «землю на водах Повесивый», от той, которая во мне и в тебе, и во всех, и даже в самом чистом из рожденных женами — Иоанне. И ужасается Иоанн, говоря: мне надобно креститься от Тебя, и Ты ли приходишь ко мне? «Оставь теперь, — отвечает Господь, — не мешай Мне, ибо так надлежит нам исполнить всякую правду».
Господи, какую же правду Ты хочешь исполнить? Не ту ли, которая была при творении мира, когда Дух Святой носился над водами, и Ты творил со Отцем и Духом Святым? И сегодня в православных храмах Иорданские воды — вновь те первозданные воды, и глас Господень над водами, и веет Дух над ними, но эти воды — уже для нового творения, для возрождения всех. Какую правду Ты хочешь исполнить, Господи? Не ту ли страшную правду, когда хлынули воды потопа, и немногие, то есть восемь душ, спаслись, потому что пришел Бог погубить водою грех, и люди предпочли погибнуть, чем расстаться со грехом? Не ту ли правду, когда Ты вывел Свой народ из Египта и «огустеша воды, и сташа сюду и сюду», и люди Израиля прошли посреди моря, как по суше, и воды тотчас сомкнулись, потому что эта правда требует отделения от всякой неправды, и нет пути назад?
«Что же значит исполнить всякую правду? — говорит святой Иоанн Златоуст. — Правдою называется исполнение всех заповедей. Так как исполнить эту правду должны были все люди, но никто из них не исполнил ее, то приходит Христос и исполняет эту правду. А какая правда была в том, чтобы креститься? Послушание установлениям Церкви и посланному от Бога человеку было правдой». Потому через погружение в обыкновенные воды открывается бездна греха человеческого и бездна милосердия Божия. Имеющий очи может увидеть между двумя этими безднами глубину тайны покаяния. И чтобы стало ясно всем, что ни один человек не может достичь правды без этого послушания, без этого крещения. Он крестится, как всякий человек, чтобы все после Него крестились, как Он, Его Крещением.
Для нас вся правда в том, чтобы веровать в правду Христову, которая вменяется нам через крещение как наша правда — вместо нашей неправды, от которой мы себя отделяем покаянием. В этих водах таинственно запечатлен образ всей Его будущей жизни. Все еще надо Ему совершить, но все уже здесь, до последней глубины, отражается в этой воде — кровавый пот Гефсимании, ужас Богооставленности, смерть на Кресте и во ад сошествие. Вот в какие воды входит Он — нагой, обнаженный от славы, которую имел от Отца, «прежде мир не бысть», — чтобы нас облечь в первозданную славу. Чтобы открылась нам тайна жизни и смерти до последней глубины, до самого дна: «глубины раскрыл есть дно».
«И, крестившись, Иисус тотчас вышел из воды, — и се, отверзлись Ему небеса, и увидел Иоанн Духа Божия, Который сходил, как голубь, и ниспускался на Него». Предтече, представляющему в этот момент весь род человеческий, было дано увидеть Духа Божия, сходящего на Него в виде голубя. А что значит схождение Духа в виде голубине? Не так ли Дух Божий носился над водою при сотворении мира? И был еще голубь в Ноевом ковчеге, приносящий масличную ветвь в знамение окончания потопа, в знамение любви Божией, дарующей прощение людям. А теперь любовь Божия к миру явилась во Христе, пришедшем примирить человечество с Творцом. Так исполнилось пророчество: «Вот Отрок Мой. Положу Дух мой на Него» (Ис. 42, 1). Дух Святой сошел на Христа, чтобы засвидетельствовать о Его спасительном служении человечеству. Сын Человеческий явился как Христос, как «Помазанный Духом» (Деян. 10, 38), в Его посвящении на служение Мессии. Воистину, в день Крещения Господня начался Новый Завет.
«И се, глас с небес глаголющий: Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение». Христос знал, что эта любовь была всегда. Он знал эту любовь, и теперь Он должен был снова узнать ее. Но об этой любви никогда не было сказано так — такими словами — со стороны Бога — человеку. В этом — абсолютная новизна, которая присутствовала в Его Крещении. И в этом было все, что Отец хотел сказать здесь, на земле, все, что Он говорил всегда. Этими немногими словами любви к Своему Сыну Отец обозначил все. Отныне Он может только без конца повторять их, Он не может ничего другого сказать. И не может также ничего другого делать, кроме как осуществлять эту любовь. «Никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына» (Мф. 11, 27). И только Отец знает в этот час, до каких пределов возвещение Его любви поведет Сына: «Не Моя воля, но Твоя да будет» (Лк. 22, 42), — скажет Он в Гефсимании, и «Отче, в руки Твои предаю дух Мой» (Лк. 23, 46) — на Голгофе.
В первый раз слово Отчее прозвучало так на земле, но не в последний. Потому что оно было обращено не только исключительным образом ко Христу, но и ко всем нам. И это Крещение не было также последним крещением. И не в последний раз Дух Святой сошел на человека, чтобы пребывать в нем. Отныне в каждом крещении человек рождается сыном Божиим, сыном по благодати в Единородном Сыне Божием, христианином во Христе. И в сердце этого новорожденного сына рождается, как свидетельствует апостол Павел, ответ на возвещение Отчей любви Духом усыновления, Которым взываем: «Авва, Отче» (Рим. 8, 15).
«Сей есть Сын Мой возлюбленный». Из века в век эти слова Отца Небесного продолжают звучать в сердцах тех, кто во Христа крестились. Они звучат непрерывно, и не надо больше ничего, потому что любовь все покрывает и никогда не перестает. Мы должны только слушать их всегда и давать место Духу Святому отвечать в нас: «Авва, Отче! В руки Твои предаю дух мой».
Тогда приступил к Иисусу один из книжников, слыша прения саддукеев с Ним, и видя, что Иисус хорошо им отвечал, подошел и спросил Его: какая первая из всех заповедей? Иисус отвечал ему: первая из всех заповедей: слушай, Израиль! Господь Бог наш есть Господь единый; и возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим, и всею крепостию твоею, - вот первая заповедь! Вторая подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя. Иной большей сих заповеди нет. Книжник сказал Ему: хорошо, Учитель! истину сказал Ты, что один есть Бог и нет иного, кроме Его; и любить Его всем сердцем и всем умом, и всею душею, и всею крепостью, и любить ближнего, как самого себя, есть больше всех всесожжений и жертв. Иисус, видя, что он разумно отвечал, сказал ему: недалеко ты от Царствия Божия. После того никто уже не смел спрашивать Его. Продолжая учить в храме, Иисус говорил: как говорят книжники, что Христос есть Сын Давидов? Ибо сам Давид сказал Духом Святым: сказал Господь Господу моему: седи одесную Меня, доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих. Итак, сам Давид называет Его Господом: как же Он Сын ему? И множество народа слушало Его с услаждением.
Один из книжников спрашивает Господа: «Какая первая из всех заповедей?» Он не имеет в виду, какая первая по порядку, но первая по значению. Не то, что какая-то заповедь Божия может быть умалена, но есть наиболее важные среди них, а о некоторых можно сказать: «Они больше всех».
Господь дает прямой ответ на его вопрошание. Тех, кто искренне хочет научиться духовной жизни, Христос вразумляет и наставляет на Свой путь. Господь говорит ему, что самая главная заповедь, включающая в себя все остальные, - заповедь о любви к Богу. Там, где она действительно занимает первое место в душе, - расположение ко всякому добру. Любовь к Богу - благодать, которая может открыться всякой без исключения душе. Где нет этой любви, не может быть ничего подлинно доброго. И где она есть, никакая иная заповедь не будет тяжелой.
В Евангелии от Матфея Спаситель предваряет ее великой истиной, на которой она зиждется: «Слушай, Израиль: Господь, Бог наш, Господь един есть» (Втор. 6, 4). Кто твердо верует этому, тот возлюбит Бога всем сердцем. Если Бог един, то и наши сердца должны быть едины с Ним, и если нет, кроме Него, Бога иного, никто иной не может быть допущен на престол нашего сердца.
Вторая великая заповедь: «возлюби ближнего как самого себя». И мы должны засвидетельствовать ее пожеланием и деланием по отношению к другому всего, чего желаем и делаем по отношению к себе. Мы должны любить Бога больше себя, а ближнего как самих себя, потому что он одного естества с нами, а если он христианин, принадлежащий к той же Церкви, что и мы, наши узы должны быть крепче. Не один ли Бог создал нас? Не один ли Бог искупил нас? Поистине хорошо, истину сказал Христос, что иной больше сих заповедей нет. Ибо в этих заповедях - исполнение всего Закона, и если в нас есть решимость быть послушными им, всякое другое наше послушание Богу последует само собой.
Ответ Господа вызывает полное одобрение и восхищение у книжника, по всей видимости, благоговейного знатока Писаний. Он повторяет почти слово в слово то, что сказал Господь. Слово «всем» повторяется снова и снова. Это «все» любви. Любовь требует полноты дара. Господь хочет, чтобы мы узнали Его, как Он есть, отдающим Себя до пролития крови, чтобы мы были с Ним. Все наши способности должны быть посвящены служению этой любви. Христос сказал: «Любить Бога и ближнего - больше сих заповедей нет». «Да, - говорит Учитель Закона, - это больше всех всесожжений и жертв приятно Богу». Много было в Израиле таких, кто утверждал, что закон жертв был величайшей заповедью. А этот книжник с готовностью согласился с нашим Спасителем, что закон любви к Богу и ближнему больше всех жертв и даже всесожжений.
«Иисус, видя, что он разумно отвечал, сказал ему: недалеко ты от Царствия Божия». Для тех, кто достойно употребляет данный им от Бога свет, есть надежда на лучшее. Мы не знаем, что стало с этим книжником, но хочется верить, что он последовал за Христом. А если нет, мы не должны этому удивляться, потому что многие среди тех, кто недалеко от Царствия Божия, никогда не достигают его. Но вопрос всегда остается один: что является центром моей жизни - я или Бог и другие? «После того никто уже не смел спрашивать Его». Кто-то стыдился, кто-то боялся, но всем было ясно - время богословских споров закончилось.
И далее Господь говорит о том, как может человек узнать, чему он должен поклоняться. Он спрашивает богословов, книжников, первосвященников, которые всю жизнь посвящают Богу, изучению Писания. Спрашивает их о Мессии, о Христе, чей Он Сын. Они отвечают: Давидов. Как же - говорит Господь - Давид называет Его Господом, говоря Духом Святым: «Рече Господь Господеви Моему: седи одесную Мене дондеже положу враги подножие ногама Твоима» (Пс. 109, 1). Как он называет Его Господом, если Он Сын ему? Никто не мог ничего ответить, потому что одно с другим никак не соединяется. Это выше всякого человеческого понятия: или Он Сын, или Он Господь.
Господь говорит, что можно узнать о Христе все, исследовать все Писания, изучить всю Священную историю. Но узнать, что это Христос, Сын Божий можно не плотью и кровью, а только Духом Святым, когда Отец Небесный откроет эту тайну (Мф. 16, 17). Ибо эта тайна познается не каким-то внешним знанием, а только любовью. Любовь, о которой говорит Христос в начале этого Евангелия, есть путь познания Господа. И всякий другой способ есть способ ложный. Всякое познание в духовной области совершается только любовью. Мы можем познавать другого человека, понимать его, видеть его только любовью. Мы можем познавать народ, видеть его, понимать его только тогда, когда мы его любим. Тем более это относится к Самому Богу.
Всякое другое познание может быть настолько ложным, что те, кто как будто бы все знали о Мессии и все законы соблюдали, - отвергли Его и приговорили к смерти. В них не было любви к Богу и к человеку, они были под властью диавола. Весь род человеческий находится под властью диавола после отпадения от Бога.
Где же взять эту любовь? Блаженный Августин говорит, что любовь - это начало и середина, и конец всего. Она не только увенчание всего, не только печать совершенства, но и начало - она сопутствует нам постоянно. Мы не веровали бы в Бога, если бы не любили Его. Мы любим Его, и для нас дороже всего на свете то, что Господь говорит. То, что Он предлагает, не сравнится ни с каким другим знанием.
Сказал Господь Своим ученикам: остерегайтесь книжников, любящих ходить в длинных одеждах и принимать приветствия в народных собраниях, сидеть впереди в синагогах и возлежать на первом месте на пиршествах, - сии, поядающие домы вдов и напоказ долго молящиеся, примут тягчайшее осуждение. И сел Иисус против сокровищницы и смотрел, как народ кладет деньги в сокровищницу. Многие богатые клали много. Придя же, одна бедная вдова положила две лепты, что составляет кодрант. Подозвав учеников Своих, Иисус сказал им: истинно говорю вам, что эта бедная вдова положила больше всех, клавших в сокровищницу, ибо все клали от избытка своего, а она от скудости своей положила все, что имела, все пропитание свое.
Множество народа слушает Господа в Храме. Чуть поодаль под красивыми колоннадами в игре света и тени проступают торжественные силуэты хозяев этой роскоши, первосвященников, старцев, книжников, исполненных сознанием своей значимости и своего достоинства. Их отношение к происходящему особенно отвратительно в этом месте, где каждый должен умалиться, чтобы воздать должное величию Божию. Господь обличает их и предостерегает всех от такой гордыни. Учителя, подобные этим, не могут помочь людям обрести подлинную веру. Лицемерие - норма их жизни, и следует остерегаться этого извращения. Слово Господа по отношению к книжникам предельно сурово. И в нем - полезное напоминание христианам: ни одна община верующих не застрахована от того, чтобы произвести сословие именитых, которые служат не Богу, а себе во имя Бога. Мы должны быть постоянно на страже, чтобы не превратить святейшую веру в карикатурную религию.
Книжники изображают из себя каких-то великих. Они ходят в длинных развевающихся одеждах, как князья, как судьи. Ходить в таких одеждах не грех, но любовь к хождению в таких одеждах обнаруживает их гордость. В то время как те, кто служит Богу, должны иметь препоясанные чресла. Книжники изображают себя очень благочестивыми. Они подолгу молятся. И заботятся о том, чтобы все знали, что они молятся. Они делают это напоказ, чтобы все видели, как они любят молиться.
На самом деле они любят «приветствия в народных собраниях, сидеть впереди в синагогах и возлежать на первом месте на пиршествах». Что значит, при их полной внутренней пустоте, это уважение к ним со стороны тех, кто не знает, что они собой представляют? Они любят обогащаться. И поедают домы вдов. Но чтобы оградиться от подозрений в бесчестности, они надевают на себя личину благочестия. Чтобы никому в голову не пришло, что они хуже всех, они стараются выставить себя лучше всех. Пусть не скажет никто из нас, что молитвы и, тем более, долгие молитвы - это плохо, когда они приносятся искренне и в смирении. Но нечестие, имеющее вид благочестия, - двойное нечестие. И участь его вдвойне ужасна. «Сии примут тягчайшее осуждение».
«И сел Иисус против сокровищницы и смотрел, как народ кладет деньги в сокровищницу». Это жертва на Храм и на дела милосердия. И в Церкви Христовой с самого начала, как читаем мы в книге Деяний, молитва и милостыня были неотделимы друг от друга. Хорошо, говорит Апостол, каждому отлагать у себя и сберегать, сколько позволит ему состояние, чтобы при необходимости быть готовым принести жертву благотворительности (1 Кор. 16, 2).
Взор Христов обращен на нас, когда мы подходим к церковной кружке. Господь замечает, как мы жертвуем на Церковь и на нужды бедных. Даем ли мы щедро или скупо, приносим мы это Господу или для того, чтобы нас похвалили другие?
«Многие богатые клали много». Приятно видеть богатых людей, исполненных щедрости. Хорошо, когда много таких людей, и когда они кладут много. Кто богат, тот должен давать богато. Если Бог дает нам с избытком, Он ждет, что и мы будем давать с избытком. Хотя не всякое богатое приношение, согласно церковным канонам, может быть принято. Святитель Серапион, знаменитый проповедник XIII века, так говорил с сильными мира сего: «Вы - зверье ненасытное - пожираете вдов и сирот с тем, чтобы вам жить в вашей сытости звериной». Или как свидетельствует «Измарагд», рукопись XV века, об одном проповеднике: «он не щадит богачей, зажигающих на всех светильниках храма свечи, и думающих, что Господь призрит на их богатое приношение. Разве вы не слышите, - говорит он, - воздыхания вдов и сирот, всех угнетенных и униженных вами людей, из-за вас проливающих слезы? Их слезы потушат все свечи, которые ставите вы, и ваше стояние в храме будет в суд вам и в осуждение». Святитель Ефрем, епископ Новгородский, издает указ, чтобы священники не принимали в дар храму пожертвований от тех, кто угнетает бедных, кто морит других голодом и томит наготою.
Там, в Иерусалимском Храме, была одна бедная вдова, которая, придя, положила две лепты - самые мелкие монеты. И Господь наш приносит ей высокую похвалу. «Подозвав учеников Своих, Иисус сказал им: истинно говорю вам, что эта бедная вдова положила больше всех». Господь оценивает это дороже, чем то, что все, вместе взятые, положили, чем то, что положили богатые, ибо они «все клали от избытка своего, а она от скудости своей положила все, что имела, все пропитание свое». Многие, наверное, готовы остановить эту бедную вдову - зачем она отдает последнее другим, когда у самой ничего нет? Поистине, немного найдется таких, кто поймет ее, и, тем более, кто пожелает последовать ее примеру.
Богатые, пришедшие в Храм, клали огромные суммы, но их дар был маленьким, осторожным. Они не рисковали ничем. Тем более, своей жизнью! Опуская золотые монеты в сокровищницу, они не забывали заботливо подсчитать, сколько им остается на жизнь, на хорошую жизнь. Но Господь говорит: «Кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня и Евангелия, тот сбережет ее» (Мк. 8, 35).
Не такой ли была другая бедная вдова - из Сарепты Сидонской, которая сказала: «Есть у меня горсть муки и немного масла в кувшине. Пойду, и приготовлю это для себя и для сына моего; съедим это и умрем». А потом принесла все, что у нее было, в дар пророку. Это дар, ведущий к смерти, дар всего, что есть, дар самого себя. Вот о чем идет речь. Две вдовы, рискуя своей жизнью, дерзнули всецело довериться Богу. Первая была чудесно вознаграждена. Мука в кадке у нее не истощалась, и масло в кувшине не убывало. Вторая также была вознаграждена не менее чудесно: она заслужила похвалу Самого Христа. Когда мы видим этих двух женщин, как не задуматься нам о том, что совершает Господь? Он тоже вольно отдает все, что есть у Него, всю Свою жизнь. «Никто не отнимает у Меня жизнь, Я Сам отдаю ее», - говорит Он (Ин. 10, 18). В Евангелии от Марка эта встреча с бедной вдовой у сокровищницы - последнее событие в Храме перед Крестными Страданиями Господа. Дар двух бедных вдов возвещает о даре Сына Божия.
Где наш излишек? Где необходимое нам для жизни? Таков вопрос сегодняшнего Евангелия - ибо перед лицом Божиим качество нашей жизни измеряется качеством наших даров. Дать лишнее - может быть, не дать ничего. Такой дар не производит впечатления на Бога. Но самый скромный дар становится значительным, когда мы отдаем необходимое для нас, то, без чего, может быть, мы не сможем выжить, когда мы отдаем часть себя и всего себя. За Божественной Литургией мы слышим, как Христос говорит: «Сие есть Тело Мое». Господь отдает Себя нам, предает Свою жизнь за нас. Мы причащаемся Тела и Крови Христовых - высшего дара на земле. Но готовы ли мы отдать свою жизнь Ему? Готовы ли мы отдать не излишек нашей жизни, но саму нашу жизнь.
Когда выходил Иисус из храма, говорит Ему один из учеников Его: Учитель! посмотри, какие камни и какие здания! Иисус сказал ему в ответ: видишь сии великие здания? все это будет разрушено, так что не останется здесь камня на камне. И когда Он сидел на горе Елеонской против храма, спрашивали Его наедине Петр, и Иаков, и Иоанн, и Андрей: скажи нам, когда это будет, и какой признак, когда все сие должно совершиться? Отвечая им, Иисус начал говорить: берегитесь, чтобы кто не прельстил вас, ибо многие придут под именем Моим и будут говорить, что это Я; и многих прельстят. Когда же услышите о войнах и о военных слухах, не ужасайтесь: ибо надлежит сему быть, - но это еще не конец. Ибо восстанет народ на народ и царство на царство; и будут землетрясения по местам, и будут глады и смятения. Это - начало болезней.
Евангелие от Марка близится к завершению. Господь выходит из Храма в последний раз. Он больше не войдет в него. Отвечая на замечание одного из учеников, Господь ясно возвещает, что здание, из которого Он вышел, обречено на разрушение. Однако оно продолжает строиться и поражать великолепием.
Иудеи могли по справедливости гордиться Иерусалимским Храмом. Он дышит историей. Построенный на возвышении, он как бы парит между небом и землей, он - одна из драгоценностей античной архитектуры. Тот храм, который застал Христа, был третий по счету. Первый был построен при Соломоне около 970 года до Рождества Христова и разрушен в 587 году во время взятия Иерусалима вавилонянами. Строительство второго, более скромного, было предпринято по возвращении из плена в 520 году до Рождества Христова. За 20 лет до Рождества Христова Ирод Великий начал строить третий Храм (по-прежнему называемый «вторым»), намного более роскошный, чем все прежние. Он будет закончен к 64 году нашей эры, приблизительно через тридцать лет после Распятия Христа, и разрушен через шесть лет в 70 году. И сегодня можно видеть остатки его камней, возвышающихся над долиной Кедрон и старым Иерусалимом.
В очах Господа пышность здания и красота богослужений не могли компенсировать грех тех, кто находился здесь. Храм представлял собой пустой гигантский ларец драгоценностей. Хуже того, он был местом, где в полном свете обнаруживалась неверность религиозных вождей Израиля. Он не заслуживал того, чтобы быть. Кажется, его стены уже разваливаются на глазах, и скоро вместе со стенами большее, чем просто здание, будет разрушено. Не останется камня на камне - прежде всего, в духовном смысле. Когда остается часть, может быть надежда на восстановление целого, но какая может быть надежда, когда не остается камня на камне!
Господь глядит с состраданием на разрушение драгоценных душ и плачет над ними, ибо в них Он положил все Свое сокровище. Но мы нигде не найдем, чтобы Он сожалел о разрушении великолепных домов, из которых Он изгнан грехом. Разрушение Храма, сердца религиозной жизни Святого Града, было для иудеев катастрофой, не сравнимой ни с чем. И, естественно, рождало у них множество самых жгучих вопросов.
«И когда Он сидел на горе Елеонской против храма, спрашивали Его наедине Петр, и Иаков, и Иоанн, и Андрей». Происходящее исполнено высокого значения. Господь «восседает». И мы должны обратить внимание - где. На горе Елеонской, на месте, откуда открывается лучший вид на Храм и на весь город. Вспоминается пророк Иезикииль, который видит, во времена изгнания, славу Божию, исходящую из Храма. Она останавливается на горе, к востоку от града, и потом соединяется с народом Божиим в Вавилоне (Иез. 10, 18-22; 11, 22-23). Присутствие Божие уходит из Храма. Четверо первых призванных Господом учеников вопрошают Его. Их вопросы касаются, прежде всего, времени: «Когда это будет?» И затем уточняются другими: «Какой признак, когда это все должно совершиться?» Они ищут знамений, а всеохватывающие слова «все должно совершиться» явно идут дальше разрушения Храма. Разрушение Храма для всех его современников было знамением конца мира и ужасом вселенской катастрофы. В самом деле, разве конец храма не конец мира?
Господь укрепляет веру Своих учеников. То, что Он говорит, созвучно пророчеству Даниила в Ветхом Завете и Апокалипсису апостола Иоанна Богослова - в Новом. Его предупреждение касается всех периодов раскрытия зла в человечестве - будь то разрушение Иерусалимского Храма, будь то гонения на Церковь во времена Римской империи или большевистской России, - всех критических эпох истории мира.
«Берегитесь, чтобы кто не прельстил вас, - говорит Господь, - ибо многие придут под именем Моим и будут говорить, что это Я; и многих прельстят». После того, как иудеи отвергли истинного Христа, они были обмануты многими лжехристианами. Эти лжехристы прельстили многих, и ныне прельщают. И ныне иудеи продолжают ждать своего лжемессию. Потому берегитесь, - говорит Христос. Когда многие обмануты, мы должны бодрствовать, чтобы не поддаться общему обману.
«Когда же услышите о войнах и о военных слухах, не ужасайтесь: ибо надлежит сему быть» - вследствие отступления человечества от Бога. «Но это еще не конец. Это - начало болезней». Господь возвещает о грозных событиях, уготовляющих последний кризис: землетрясения, глады и смятения. Все определяют эти два завета Господня: «Берегитесь» и «не ужасайтесь». Ученик Христов должен трезвиться и исполняться доверия Богу. Несомненно, Храм будет разрушен, и равновесие мира хрупко. Рост нового происходит всегда через умирание старого. Но жизнь, которую никакие катастрофы не могут отнять, - крепче Храма и самого мира.
Суббота по Богоявлении
Мф, 7 зач., 4, 1-11
Тогда Иисус возведен был Духом в пустыню, для искушения от диавола, и, постившись сорок дней и сорок ночей, напоследок взалкал. И приступил к Нему искуситель и сказал: если Ты Сын Божий, скажи, чтобы камни сии сделались хлебами. Он же сказал ему в ответ: написано: не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих. Потом берет Его диавол в святой город и поставляет Его на крыле храма, и говорит Ему: если Ты Сын Божий, бросься вниз, ибо написано: Ангелам Своим заповедает о Тебе, и на руках понесут Тебя, да не преткнешься о камень ногою Твоею. Иисус сказал ему: написано также: не искушай Господа Бога твоего. Опять берет Его диавол на весьма высокую гору и показывает Ему все царства мира и славу их, и говорит Ему: все это дам Тебе, если, пав, поклонишься мне. Тогда Иисус говорит ему: отойди от Меня, сатана, ибо написано: Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи. Тогда оставляет Его диавол, и се, Ангелы приступили и служили Ему.
Первое событие в жизни Спасителя после Крещения, когда Дух Святой видимым образом сошел на Него, — изведение Его Духом в пустыню. На этот раз Дух Святой открывается не в веянии тихого ветра, а в бурном вихре. Искуситель нападает на Господа с трех разных сторон. Первое искушение — обратить камни в хлеб. То есть употребить Свою чудодейственную силу для Себя. Так будут искушать Его иудеи, чтобы Он стал «хлебным мессией», царем, который должен служить их материальным нуждам, и таким образом устроить на земле чаемое ими царство. «Но не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих». Во время странствования в пустыне народ Израиля был чудесно питаем Богом, когда Бог открывал ему, что смысл жизни бесконечно глубже, чем насыщение чрева. Второе искушение — превратить Христа в того, кто внешним чудом, а не Крестной любовью влечет народ следовать за Собой. И третье искушение — предложение Ему победить мир, идя в обход Креста. Однако не может быть компромисса со злом, ибо из всякого компромисса со злом победителем всегда выходит диавол.
Почему Христос подвергается искушению? Не впервые человек узнал искушение. Прародитель Адам уступил ему, и не сосчитать, сколько других после него. Как человек, Господь должен был в Свой черед встретиться с искушением. Однако этот человек был Бог. И что-то совершенно новое должно было произойти. Не то, что искушение было легким для Господа. Или что Он мог сделать его более легким для Себя. Нет, Он претерпел это искушение ради всех наших искушений. Но абсолютно новым в Господе была Его любовь. Он любил Своего Отца Небесного любовью, какой не имел ни Адам, ни любой другой человек, которые потому и были бессильны противостоять диаволу. Эта любовь не могла позволить Христу уступить искушению. Но она не облегчила Его участь. Напротив, более чем кто-либо, чем все люди вместе взятые, Он был искушаем. До смерти. Для Него была только одна возможность победить искушение — умереть. Но умереть любовью к Отцу и ко всем людям. Нашего ради спасения и нашей победы во всех не устранимых никакими силами искушениях.
Можно победить диавола. И Господь показал, как это надо делать. Не отступать от Бога ни в чем. Нам не удастся быть всегда верными Богу. Бывают моменты, когда мы уступаем искушению. Но Господь будет всегда верен нам, Он постоит за нас, если мы призовем Его на помощь. Поистине Он победил диавола в пустыне ради нас.
Главная цель сатаны — разрушить наши отношения с Богом как с Отцом. «Если Ты Сын Божий, — говорит он Христу, — как Тебе, Наследнику Царства Божия, может быть отказано в самом малом? Либо Бог не Отец Тебе, либо Он не добр к Тебе». Диавол хочет подорвать нашу веру в слово Божие, дерзко вырывая из Писания то, что нужно ему. «Бог сказал, что Ты Сын Возлюбленный. Так ли это?» — и мы слышим голос древнего змия в раю: «Подлинно ли сказал Бог?» Диавол говорит: «Бросься вниз». Диавол не может сбросить вниз никого, тем более, Господа. Его власть ограничена. Но он подталкивает всех на грех и на гибель. Потому не будем вредить себе, и никто не сможет повредить нам. Если с нами будет Христос. «Ибо написано, — говорит диавол Господу, — Ангелам Своим заповедает о Тебе, и на руках понесут Тебя, да не преткнешься о камень ногою Твоею». Святые Ангелы готовы исполнить каждое слово Господа, потому что знают, что ни одно Его движение не может быть отделено от истины. Как всегда, диавол смешивает истину с ложью. И даже святые слова Священного Писания в устах диавола становятся ложью. Как не вспомнить здесь свидетельство святых отцов о том, что Священное Писание посреди Церкви — как древо жизни посреди рая. Те, кто находится вне Церкви, должны прежде всего увидеть и исповедать с покаянием свою наготу. Если Самого Христа сатана искушал ложным толкованием Священного Писания, то что он может сделать с нашими бедными головами, если мы самонадеянно возьмемся изъяснять его!
Диавол «показывает Ему все царства мира и славу их, и говорит Ему: все это дам Тебе, если, пав, поклонишься мне». Святой Ириней Лионский свидетельствует: «Диавол солгал, сказав это, ибо не он управляет царствами в этом мире, но Бог. Власть в действительности была установлена для пользы языческих народов; не диаволом, который никогда не имеет покоя и еще меньше желает, чтобы народы жили в мире, но Богом для того, чтобы люди, боясь этой власти, не пожирали друг друга, как рыбы, но с помощью законов сопротивлялись многообразной несправедливости язычников». Все народы земли обещаны Мессии. Если Он — Сын Божий, они поистине принадлежат Ему. Но мы должны остерегаться принять из рук диавола даже то, что обещано Богом. Сатана требует, чтобы Христос, пав, поклонился ему! Величайшие из святых могут быть искушаемы худшим из зол. Глубины сатанинские достигают предела, и Господь с отвращением и гневом говорит: «Отойди от Меня, сатана, ибо написано: Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи». Все основания нашей жизни — в поклонении Богу и в служении Ему одному.
«Тогда оставляет Его диавол, и се, Ангелы приступили и служили Ему». Все блаженство Ангелов — в служении Христу Богу. Есть мир злобных духов, воюющих против Христа, Его Церкви и всех верующих в Него, и есть мир святых духов, служащих им. Все победы Христовы — торжество Ангелов и наше торжество. Искушение Христа и Его победа являет нам Его Божественное достоинство, и утверждает нас в сражении с искусителем. Ибо Господь умер на Кресте не за Свои грехи, а за наши.
Неделя о мытаре и фарисее
Лк, 89 зач., 18, 10-14
Сказал Господь такую притчу: два человека вошли в храм помолиться: один фарисей, а другой мытарь. Фарисей, став, молился сам в себе так: Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь: пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю. Мытарь же, стоя вдали, не смел даже поднять глаз на небо; но, ударяя себя в грудь, говорил: Боже! будь милостив ко мне грешнику! Сказываю вам, что сей пошел оправданным в дом свой более, нежели тот: ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится.
Два человека вошли в храм помолиться. Один фарисей, а другой мытарь. Два человека, два грешника с одной только разницей, что фарисей не видел себя грешником, а мытарь глубоко сознавал и переживал это. Фарисей стал на видном месте, посередине храма или перед самым алтарем, он — достойная личность в обществе и в Церкви, а мытарь, не смея пройти вперед, стал у самого порога, как сказано в Евангелии, вдали.
Гордость фарисея и уверенность его в собственной праведности были таковы, что он искал первого места не только в глазах людей, но и перед Богом, и занимал лучшее место не только за обедами и собраниями, но и за молитвой. Одного этого достаточно, чтобы понять, какой страшной неправедностью поражен фарисей и как ослепил его грех. Грех ослепляет. «Если говорим, что не имеем греха, — обманываем самих себя, и истины нет в нас» (1 Ин. 1, 8). Предел нечестия заключается в том, что мы, будучи лживыми, как свидетельствует слово Божие, считаем себя праведными, а «Пришедшего в мир грешныя спасти»представляем лживым (Сравн.1 Ин. 5, 10).
Обратим внимание на то, что о фарисее сказано: он молился сам в себе: «Боже, благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди». Святитель Феофан Затворник говорит, что наружно в Церкви все молятся истинными словами, теми, которые поются и читаются за богослужением, и все эти слова исполнены покаяния. Но Богу важнее, как молится каждый из нас сам в себе. Бог слушает более внимательно то, что сердце говорит, а не уста, то, что человек думает и чувствует во время молитвы. Язык может обманывать, но сердце не обманывает, оно показывает человека таким, каков он есть. Блаженный Максим Христа ради юродивый говорит: «Знай, что ни Бог не может тебя обмануть, ни ты Его». «Всяк крестится, да не всяк молится». Фарисей тот, кто «бородой Авраам, а делами — Хам».
Грешный человек пришел в храм, чтобы бесчестить других людей и похвалиться своими добрыми делами. Он не грабитель, не обидчик, не прелюбодей, как другие. Мало того! Он постится два раза в неделю и десятую часть из всего, что имеет, отдает на Церковь и нищим. Запомним, братья и сестры, с самого начала нашего пути к Великому посту: пост и молитва, и добрые наши дела, оказывается, могут не приближать нас к Богу, а, наоборот, удалять от Бога и от людей. Пост и молитва, и милостыня существуют для того, чтобы мы научились смирению и любви к Богу и человеку. Фарисей постился и давал милостыню, но он презирал и ненавидел других, надмевался и превозносился перед Богом. И вообще, зачем ему было в храм приходить, если Бог отправляет его домой ни с чем! Господь показывает ложное благочестие — то фарисейство, которое неистребимо в человечестве и живо до сих пор среди христиан. Оно — как высокое, до времени зеленое дерево, не имеющее плода и гнилое внутри.
Как научиться молиться? Вот как надо молиться: мытарь, стоя вдали, не смел поднять глаз к небесам, но ударял себя в грудь, говоря: «Боже, милостив будь ко мне, грешнику». Он стоял вдали. Бог видит его так же хорошо, когда он стоит неприметно в толпе, как если бы он стоял один в середине храма. Подлинно, молитва — всегда молитва покаяния. «Покаяние человека — Божий праздник», — говорит преподобный Ефрем Сирин. Он стоит вдали, он чувствует свое ничтожество перед Богом и исполняется смирения перед величием Божиим. Господь заканчивает притчу словами «Ибо всякий, возвышающий себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится». «Пока человек не достигнет смирения, он не получит награды за свои труды, — говорит преподобный Ефрем Сирин. — Награда дается за смирение, а не за труды». Не за пост, не за молитву, не за добрые дела. Но кто унижает себя? Не тот, кто старается показаться меньше, чем он есть, говорят святые отцы, но тот, кто видит свою малость из-за своих грехов. Поистине, человек, даже если он желает, не может унизить себя больше, чем грех унижает его. Для человека, который чувствует и сознает глубины, в которые опустил его грех, невозможно опуститься ниже. Грех всегда может столкнуть нас вниз, в бездну вечной погибели, ниже, чем мы можем представить. Только через смирение в познании собственной нашей греховности может открыться нам тайна смирения Христова, в котором сокрыта красота и совершенство Божественной любви.
Наше чувство греха, говорят святые отцы, зависит от нашей близости к Богу. Чувство греха — мера знания душою Бога. Святой Иоанн Предтеча, величайший из рожденных женами, исполняется страха при приближении Христа: «Я недостоин, наклонившись, развязать ремень обуви Его» (Мк. 1, 7). Когда пророк Исаия оказался в Божием присутствии в видении Господа, сидящего на Престоле, он осознал свою греховность: «Горе мне! погиб я! ибо я человек с нечистыми устами... — и глаза мои видели Царя, Господа Саваофа» (Ис. 6, 5). Когда апостолу Петру открылась в чудесной ловле рыб сила Божия, он припал к ногам Христа, умоляя: «Отойди от меня, Господи, ибо я человек грешный».
Из-за близости ко Христу апостол Павел мог называть себя первым из грешников. Эти слова повторяет святой Иоанн Златоуст и вся Церковь до скончания века, и каждый из нас, когда мы приступаем к Таинству причащения Тела и Крови Христовых. Горе нам, если мы повторяем их одними устами.
Мы живем в мире, где все меньше чувство греха. Можно подумать, в «безгрешном обществе», у которого одна забота — чтобы был «безопасный грех». Современного человека уже не тревожит грех, его беспокоят последствия греха: болезни, катастрофы, войны, внутренняя пустота и отчаяние. Пока мы будем тратить все силы на то, чтобы победить последствия греха, пряча грех, пока мы не принесем его Богу в смиренном покаянии, последствия греха будут делать нашу жизнь все более несчастной.
Самое важное, что происходит сегодня в мире, это то, что люди теряют чувство греха. Например, древний грех прелюбодеяния воспринимается сейчас большинством — как выражение любви и свободы, и потому это вовсе не грех, а добродетель. Древний грех мужеложства — просто как иной стиль жизни. И если это не добродетель, то, по крайней мере, это уже как бы не безнравственно. Просто это — другое.
И еще две очевидных и существенных закономерности. Чем больше в мире греха, тем меньше грех ощущается как грех. И пока человек не начнет чувствовать, что грех — это грех, и что такое грех, он будет видеть других большими грешниками, чем он сам, он будет фарисеем.
И, наконец, самое главное, что мы должны запомнить сегодня навеки. Как бы ни был велик грех, есть нечто большее греха, это — Божия благодать. Божия благодать всегда больше греха, и потому апостол Павел говорит: «Верно слово и всякого приятия достойно, что Христос Иисус пришел в мир спасти грешников, от которых я первый».
Кажется, безумие мира уже достигло предела. Но святые отцы говорят, что мы не видим тысячной доли зла, которое в мире, и точно так же тысячной доли любви Бога к миру. Мы знаем, что никогда зло не одолеет до конца любовь. Никогда! Что никогда грех не будет сильнее милосердия. Более того, мы знаем: чем больше неистовствует зло — пусть зверь уже кажется сорвавшимся с цепи — тем более Дух Божий ведет нас. Там, где зло наглеет, там становится очевидным для верных присутствие Духа. «А когда умножился грех, стала преизобиловать благодать» (Рим. 5, 20).
Никогда, может быть, еще не была явлена сила Христова Его Церкви так, как сегодня. И призываются войти в эту славу, как никогда, грешники кающиеся, ибо, как никогда, приблизилось Царство Небесное.
Неделя по Богоявлении
Мф, 8 зач., 4, 12-17
Услышав же Иисус, что Иоанн отдан под стражу, удалился в Галилею и, оставив Назарет, пришел и поселился в Капернауме приморском, в пределах Завулоновых и Неффалимовых, да сбудется реченное через пророка Исаию, который говорит: земля Завулонова и земля Неффалимова, на пути приморском, за Иорданом, Галилея языческая, народ, сидящий во тьме, увидел свет великий, и сидящим в стране и тени смертной воссиял свет. С того времени Иисус начал проповедывать и говорить: покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное.
В Неделю по Богоявлении звучит краткое Евангелие от Матфея о том, как Христос приходит в Галилею, когда узнает, что Иоанн Предтеча взят и заключен в темницу. Начинается общественное служение Господа роду человеческому, и мы слышим первую Его проповедь. Когда она звучит? Когда до слуха Христа доходит весть о страданиях Его святых — большего из рожденных женами. До этого Господь не приходил в Галилею, Он давал возможность Предтече исполнить его служение — «приготовить путь Господу, прямыми сделать стези Его». А теперь, когда Предтеча взят, когда восходит Солнце Правды — Христос — все звезды и луна исчезают. Перед нами — только Господь.
Он приходит в эту землю, чтобы показать, что люди, которые внимают проповеди покаяния, никогда не бывают оставленными Богом. И когда у них отнимаются самые достойные мужи, Господь посылает других, еще лучших, или Сам приходит. Церковь Его никогда не бывает оставленной. Он приходит Сам, и напоминает слова Пророка: «Народ, сидящий во тьме, увидел свет великий, и сидящим в стране и тени смертной воссиял свет».
Этот свет называется великим, потому что исходит от Его благовестия. И он выше того света, который был прежде в Законе, открывающем естественное добро, жизнь по совести и стыду. Свет, который открывает Христос, — великий, все превосходящий свет. Он открывает глубины вечных тайн Божиих, и он далеко простирается, через все века. Он будет все ярче сиять, этот свет. То, что говорит Христос, — начало, заря нового дня, и она будет расти, пока не наступит день и не воскликнет Церковь: «Сей день, егоже сотвори Господь, возрадуемся и возвеселимся в онь» — до Пасхи Господней в судьбе каждого человека и в истории всего рода человеческого.
Люди — все, кто без Христа, — находятся во тьме. Они сами тьма, и они сидят во тьме. Они могут заниматься активной деятельностью, быть какими угодно подвижниками — они сидят во тьме. У каждого человека — состояние того, кто сидит во тьме, кто не имеет никакой реальной надежды когда-либо выйти из нее. Люди — во тьме, потому что они возлюбили тьму больше света. Почему они тьму возлюбили больше света? Потому что дела их были злы, и они боятся придти к свету. Но если человек ненавидит зло, которое он творит, то свет, возвещаемый Христом, открывается ему как спасение.
«Покайтесь, — говорит Господь, — ибо приблизилось Царство Небесное». Он говорит те же самые слова, что и Предтеча, когда выходит на проповедь. Проповедник истины не ищет новых слов. Он ищет истину. Он повторяет слова, которые уже были сказаны до него, но теперь они внезапно раскрываются на новой, бесконечно лучшей глубине.
Царство Божие приблизилось — вот основание для покаяния. И чем ближе к нам Царство Божие, чем ближе кончина мира, чем больше в мире сгущается тьма, тем к большему покаянию призывает Церковь Свою, весь род человеческий, каждого из нас Господь.
Ну а как нам покаяться, если нет у нас покаяния? И разве не сказал Сам Господь: «Никто не может придти ко Мне, если Отец Небесный не привлечет его»? Но Господь также сказал: «Придите ко Мне, все труждающиеся и обремененные» — обремененные многими скорбями этой жизни, самыми великими из которых являются скорби греха. «Приходящего ко Мне не изгоню вон», — говорит Он. Всякого, кто ненавидит тьму, кто обращается ко Господу, Господь принимает. Только по дару Христа, по Его благодати бывает подлинное покаяние. Но оно открывается по мере того, как человек желает света, устремляется к нему. Это соединение совершенной, благой Божественной воли с волей человеческой, ищущей света, и есть тайна покаяния. Этим соединением сокрушается медная стена, как говорят святые отцы, отделяющая человека от Бога, которая есть смерть, и смерть вечная. Крепость этой стены — во всех наших грехах во главе с гордыней, с отказом от покаяния.
Подлинное покаяние дается только крещеному человеку. Да, крещению должно предшествовать покаяние, как Предтеча предшествует Христу — осознание человеком, что есть добро и зло, что самое главное в человеке — его совесть, его жизнь по правде, доступной ему. Но подлинное покаяние начинается только тогда, когда человек принимает крещение, когда он запечатлевается светом Божественным — все его существо, и душа и тело, все члены его тела. Этот свет судит жизнь человека, и в свете Божием человек измеряет все, что происходит с ним. И таким образом он обретает покаяние.
Кто не кается, пусть он даже крещеный человек, на самом деле он как некрещеный. Дары, которые он получил, в суд ему и во осуждение. Лучше было бы ему быть некрещеным, чем, приняв этот дар света, жить без покаяния, без устремления к совершенству, которое открывается в Богочеловеке Христе.
Но когда человек кается, он узнает радость покаяния. Преподобный Исаак Сирин говорит, что многие, особенно когда они начинают путь ко Христу, узнают, что значат слова: «Блаженны плачущие, ибо они утешатся». Это дар слез, который Господь дает душе, оттого что в глубину естества человеческого проникает благодать Божия. И это слезы радостные, слезы, в которых надежда, что все обетования Божии исполнятся.
Мы должны увидеть, что на самом деле нет таких слез, которые могли бы омыть наши грехи. Ни один, самый малейший грех не может быть уничтожен самыми великими нашими усилиями. Потому что в самом малейшем грехе присутствует смерть, и смерть вечная. Это возможно только по дару Христову. По благодати, которая действует в человеке, соединяясь с его свободной волей, избирающей добро.
Покаяние и крещение — вот единая тайна всей нашей духовной жизни. Церковь Христова с самого начала была удивительно облагодатствована Богом за то, что люди приняли крещение. Как она избыточествовала благодатью, чрезвычайными дарами Духа Святого, оттого что люди были крещены. И как она запечатлелась печатью веры — мученичеством, оживотворяющим весь род человеческий. И теперь, может быть, Церковь живет в ожидании новой эпохи, нового, еще более духовно богатого периода своей истории — периода покаяния, который не уступит ни в чем ни древним временам, прославленным мученичеством, ни недавним временам, когда столько мучеников воссияло в нашей Церкви во главе с Царственными мучениками. Смысл их мученичества заключается в том, чтобы привести к покаянию всех людей, когда слава Божия открылась бы с несравненною доселе силою.
Сатана знает об этом, и потому все усилия его направлены на то, чтобы не было покаяния, чтобы как бы и не было в нем нужды. Для этого ему надо утвердить грех как норму в массовом сознании, чтобы люди не страшились греха. Что победит — благодать Божия, или диавол, как он, кажется, побеждает сейчас? Или благодаря покаянию, которое явим мы, уже знающие крещение и знающие благодать крещения и покаяния, произойдут потрясающие, невиданные перемены?
Пусть никто не стыдится, что бы с ним ни произошло, возвратиться к Пастырю Доброму, Который всегда его радостно примет. Чтобы восторжествовала слава Креста над бесчестием греха. Чтобы прославилось милосердие Божие, которого хватит у Господа для каждого грешника.
Разумеется, мир не замечает человека, приносящего покаяние. Как будто ничего не переменилось в мире. Но великий праздник бывает на небесах, когда человек истинно кается. Как если бы это было самое благороднейшее, самое достойнейшее дело из всего, что есть на свете. А это ведь действительно так! Тот, кто кается, пусть это всего один человек, больше соответствует замыслу Божию о роде человеческом, чем все другие самые достойные люди, как будто не имеющие нужды в покаянии. Замыслу о спасении грешников, открываемому в Превечном Совете, в Откровении Агнца Божия, вземлющего грехи мира. И такой человек принимает плоды древа жизни, плоды Креста Христова, и получает освящение Божие.
Так велик дар покаяния, что святые отцы, все подвижники с самых древних времен, видя, что первыми входят в Царство Божие блудницы и мытари кающиеся, как Сам Христос говорит, стали приносить такое покаяние, как будто они сами блудники и мытари, как будто они хуже всех, ни на что не годные люди. И они так преуспели в этом, что многие стали думать, что покаяние — для святых, а что касается нас, мы будем угождать Богу прежде всего своими добрыми делами. Забывая, что все обнажено пред очами Божиими и что нет ничего доброго в человеке, как Сам Господь говорит: «Нет праведного, нет ни одного» (Пс. 52, 4), и всякая праведность наша — как грязная одежда блудницы, по выражению пророка. (Ис. 64, 6).
Когда человеку даруется покаяние, когда он исповедует не одними устами вместе со всею Церковью перед Чашею Христовой: «От них же, грешников, я первый», когда он видит ужас своего греха, он знает, что только Кровью Христовой может он стать праведным, омыться от всякой нечистоты. Ему открывается новая жизнь, где нет места греху, и он слышит голос Спасителя, что Царство Божие приблизилось и уже сейчас входит в сердца тех, кто неложно кается.
© Общественный Комитет "За нравственное возрождение Отечества"